Естественная боязнь греха — это здоровая человеческая природа  в отношении общей морали; и это же — особая природа Израиля, если речь идёт о всяком грехе и нарушении с точки зрения Торы и заповедей, — наследия общины Яакова. И эта особая природа возвращается к евреям лишь благодаря изучению Торы народом: изучению Торы ради взращивания мудрецов, талмидей хахамим, а  также изучению Торы в установленное для этого время широкими слоями народа. И невозможно, чтобы вернулся Израиль к своему прежнему здоровью, (способности) жить природной жизнью, пока не вернётся к нему так же его духовная природа во всей полноте, а один из её аспектов, наиболее сильный из них, это естественная боязнь греха, избегание его и потребность в непременной тшуве, если вдруг, не дай Б-г, окажется в его руке какой-либо грех или преступление.

 И когда окрепнет жизненная сила народа, когда (сможет)  охватить все стороны (его жизни), тогда прекратится брожение, омрачающее  сознание, и национальные институты также придут к тому, чтобы включить в число  постоянных направлений своей работы возвращение к отличающей Израиль глубокой естественной нравственности, которая чувствительна к различию в толщину волоса между запрещённым и разрешенным; и все тонкости Закона Торы и постановлений Мудрецов будут признаны, как пути, (ведущие к раскрытию ) уникальной сущности (народа Израиля), без которых  вовсе невозможна свежая национальная жизнь.

4

Моральные дефекты, корень которых — отклонение от естественной нравственности, завершают своё действие через отклонение от нравственности Б-жественной — отход от религии. Оставление заповедей Всевышнего и бунт против них,  что есть ужасающее моральное падение, приходит к человеку не иначе как через страшную погруженность в грубость материальной жизни. Возможно, в течение некоторого времени может блуждать поколение, всё или частично, в (некоторых) странах и областях, пораженное нравственной слепотой такого рода, что вовсе не будет чувствовать морального падения, которое есть в отходе от законов Б-га. Однако, из-за этого не потеряет вещь своей ценности, тшува всегда готова прийти и раскрыться; ведь болезнь забвения духовного мира не сможет занять прочного положения в человеческой природе, подобной источнику, который (может быть) замутнён, (но потом) возвращается к (прежней) прозрачности.

ג.

יִרְאַת חֵטְא הַטִּבְעִית הִיא הַטֶֶּבַע הָאֱנוֹשִׁי הַבָּרִיא בְּיַחַס לַמּוּסָר הַכְּלָלִי, וְהִיא הַטֶּבַע הַיִּשְׂרְאֵלִי הַמְיֻחָד בְּיחַשׂ לְכָל חֵטְא וְעָווֹן מִצַּד הַתּוֹרָה וְהַמִּצְוָה מוֹרָשָׁה קְהִלַּת יַעֲקֹב. וְאֵין טֶבַע זֶה חוֹזֵר לְיִשְׂרָאֵל כִּי אִם עַל יְדֵי תַּלְמוּד תּוֹרָה בְּהָמוֹן, תַּלְמוּד תּוֹרָה לְגַדֵּל תַּלְמִידֵי חֲכָמִים, וְתַלְמוּד תּוֹרָה שֶׁל קְבִיעוּת עִתִּים לַתּוֹרָה לֶהָמוֹן הָרָחָב. וְאִי אֶפְשָׁר שֶׁיַּחֲזֹר יִשְׂרָאֵל לְאֵיתָנוֹ לִחְיוֹת חַיִּים טִבְעִיִּים כִּי אִם כְּשֶׁיָּשׁוּב לוֹ גַּם טִבְעוֹ הָרוּחָנִי בִּכָל מִלּוּאָיו, שֶׁאֶחָד מֵהֶם, וְהַיּוֹתֵר חָזָק שֶׁבָּהֶם, הוּא זֶה הַטֶּבַע שֶׁל יִרְאַת הַחֵטְא, הַסִּלּוּד מִמֶּנּוּ, וּתְבִיעַת הַתְּשׁוּבָה הַקְּבוּעָה אִם נִזְדַּמֶּן חָלִילָה לְיָדוֹ אֵיזֶה דְּבַר עֲבֵירָה וְעָווֹן. וּבְהִתְגַּבְּרוּת כֹּחַ הַחַיִּים שֶׁבָּאֻמָּה, בְּהַקִּיפוֹ אֶת כָּל צְדָדָיו, תִּפָּסֵק הַתְּסִיסָה הַמַּעֲכִירָה אֶת הַדַּעַת, וְהַמַּכְשִׁירִים הַלְּאֻמִּיִּים יָשׁוּבוּ כֻּלָּם לְהִתְעַסֵּק גַּם כֵּן בִּדְבַר הַקְּבִיעוּת שֶׁל הַהַחֲזָרָה אֶל הַטִּבְעִיּוּת הַמּוּסָרִית הָעֲמֻקָּה וְהַמְיֻחֶדֶת לְיִשְׂרָאֵל, שֶׁהִיא מְדַקְדֶּקֶת כְּחוּט הַשַּׁעֲרָה בֵּין אָסוּר לְמֻתָּר, וְכָל דִּקְדּוּקֵי תּוֹרָה וְדִקְדּוּקֵי סוֹפְרִים יֻכְּרוּ לְמַהְלְכֵי חַיִּים עַצְמִיִּים, שֶׁאִי אֶפְשָר כְּלָל לְחַיִּים לְאֻמִּיִּים רַעֲנַנִּים מִבַּלְעָדָם. 

ד.

הַפְּגָמִים הַמּוּסָרִים שֶׁהַשֹּׁרֶשׁ שֶׁלָּהֶם הוּא הַנְּטִיָּה מֵהַמּוּסָר הַטִּבְעִי, הִנָּם גּוֹמְרִים אֶת פְּעֻלָּתָם עַל יְדֵי נְטִיָּה מֵהַמּוּסָר הָאֱלֹהִי שֶׁל נְסִיגָה מֵהַדָּת. הָעֲזִיבָה וְהַמְּרִידָה נֶגֶד מִצְווֹת ד’ הִיא יְרִידָה מוּסָרִית נוֹרָאָה, אֵינָהּ בָּאָה לָאָדָם כִּי אִם עַל יְדֵי שִׁקּוּעַ נוֹרָא בְּגַסּוּת הַחַיִּים הַחָמְרִיִּים. יֵשׁ אֶפְשָׁרוּת שֶּאֵיזֶה מֶשֶׁךְ זְמַן יִסְתַּבֵּךְ דּוֹר, בִּכְלָלוֹ אוֹ בַּחֲלָקָיו, בִּמְדִינוֹת וּבִמְחוֹזוֹת, בִּסְבַךְ עִוָּרוֹן מוּסָרִי כָּזֶה, עַד שֶׁלֹּא יָחוּשׁ כְּלָל אֶת הַיְרִידָה הַמּוּסָרִית שֶׁיֵּשׁ בַּעֲזִיבַת חֻקֵּי ד’. אֲבָל לֹא מִפְּנֵי זֶה יְאַבֵּד הַדָּבָר אֶת עֶרְכּוֹ, הַתְּשׁוּבָה הִיא תָּמִיד מֻכְרַחַת לָבוֹא וּלְהִתְגַּלּוֹת, כִּי הַמַּחֲלָה שֶׁל שִׁכְחַת הָעוֹלָם הָאֱלֹהִי לֹא תּוּכַל לָקַחַת מַעֲמָד אֵיתָן בְּטֶבַע הָאָדָם, דִּמְיוֹנָהּ כְּמַעְיָן נִרְפָּשׁ וְחוֹזֵר לִצְלִילוּתוֹ.