Орот а тшува — глава пятая
4
Дух тшувы витает в мире; и он транслирует миру его идеальный образ (или основной идеал?) и побуждение к развитию. Ароматом своих благовоний он облагораживает мир, наделяя потенциалом красоты и великолепия.
5
Упрямство придерживаться постоянно одного мнения и опираться на него в греховной суете, ставшей обычаем, — в действии ли, в суждениях ли, — есть болезнь, происходящая из погруженности в тяжкое рабство, не позволяющее свету свободы тшувы светить со всей мощью. Ибо тшува стремится к изначальной истинной свободе, — к свободе Б-жественной, с которой несовместимо никакое рабство.
6
Без идеи тшувы, (без) покоя и уверенности (которые она несёт), человек не смог бы найти точку опоры, и жизнь духа не смогла бы получить развитие в мире.
Этическое чувство требует от человека праведности и добра, совершенства, а нравственное совершенство, — как далеко от человека его воплощение в действие, как слабы его силы для того, чтобы направить свои поступки к чистоте идеала абсолютной праведности; а возможно ли стремиться к тому, что вовсе не достижимо?!
Поэтому, тшува естественна для человека, и она его дополняет (до совершенства, идеала). Если человек обречён постоянно ошибаться, грешить против справедливости и нравственности, это не нарушает его цельности (совершенства), так как основа его цельности — постоянное страстное желание и стремление к совершенству, а это желание есть основа тшувы, которая направляет его постоянно на жизненном пути и подлинно дополняет его.
6*
Тшува предшествует (сотворению) мира, и поэтому она — основа мира. Полнота жизни невозможна без продолжающегося раскрытия её сущностной природы, а поскольку природа сама по себе не способна к рефлексии и критике, то, с этой стороны, грех неизбежен. И нет человека праведного на земле, который делал бы (только) добро и (никогда) не грешил.
Но отрицание сущностной природы жизни ради того, чтобы человек не грешил, само по себе есть гораздо больший грех: “и искупит его от греха, который (взял он) на душу”.
Поэтому тшува исправляет дефект и возвращает мир и жизнь к их источнику именно через раскрытие высшей основы их (природной) сущности, — мира свободы, — и именно поэтому Всевышнего называют “Бог жизни ”.
ד.
רוֹחַ הַתְּשׁוּבָה מְרַחֵף בָּעוֹלָם וְהוּא נוֹתֵן לוֹ אֶת עִיקַּר צִבְיוֹנוֹ וּדְחִיפַת הִתְפַּתְּחוּתוֹ, וּבְרֵיחַ בְּשָׂמָיו הוּא מְעַדֵּן אוֹתוֹ וְנוֹתֵן לוֹ אֶת כָּל כִּשְׁרוֹן יָפְיוֹ וַהֲדָרוֹ.
ה.
הָעַקְשָׁנוּת לַעֲמֹד תָּמִיד בְּדֵעָה אַחַת וּלְהִתָּמֵךְ בָּהּ בְּחֶבְלֵי הַחַטָּאת שֶׁנַּעֲשׂוּ לְמִנְהָג, בְּין בְּמַעֲשִׂים בְּין בְּדֵעוֹת, הִיא מַחֲלָה הַבָּאָה מִתּוֹךְ שִׁקּוּעַ בְּעַבְדוּת קָשָׁה, שֶׁאֵינָהּ מְנִיחָה אֶת אוֹר הַחֵרוּת שֶׁל הַתְּשׁוּבָה לְהָאִיר בְּעֹצֶם חֵילָהּ; כִּי הַתְּשׁוּבָה הִיא שׁוֹאֶפֶת לְחֹפֶשׁ מְקוֹרִי אֲמִתִּי שֶׁהוּא הַחֹפֶשׁ הָאֱלֹהִי, שֶׁאֵין עִמּוֹ שׁוּם עַבְדוּת.
ו.
מִבַּלְעֲדֵי מַחֲשֶׁבֶת הַתְּשׁוֹבָה, מְנוּחָתָהּ וּבִטְחוֹנָהּ, לֹא יוּכַל הָאָדָם לִמְצֹא מָנוֹחַ, וְהַחַיִּים הָרוּחָנִים לֹא יוּכְלוּ לְהִתְפַּתֵּחַ בָּעוֹלָם. הַחוּשׁ הַמּוּסָרִי תּוֹבַעַ מֵהָאָדָם אֶת הַצֶּדֶק וְהַטּוֹב, אֶת הַשְּׁלֵמוּת, וְהַשְּׁלֵמוּת הַמּוּסָרִית כַּמָּה רְחוֹקָה הִיא מֵהָאָדָם לְהַגְשִׁימָהּ בְּפֹעַל, וְכַמָּה כֹּחוֹ חַלָּשׁ לְכַוֵּן מַעֲשָׂיו אֶל הַטֹּהַר שֶׁל אִידֵאַל הַצֶּדֶק הַגָּמוּר, וְאֵיְך יִשְׁאַף אֶל מַה שֶּׁאֵינֶנּוּ בִּיכָלְתּוֹ כְּלָל?! לָזֹאת, הַתְּשׁוּבָה הִיא טִבְעִית לָאָדָם, וְהִיא מַשְׁלִימַתוֹ. אִם הָאָדָם עָלוּל תָּמִיד לְמִכְשׁוֹל, לִהְיוֹת פּוֹגֵם בַּצֶּדֶק וּבַמּוּסָר, אֵין זֶה פּוֹגֵם אֶת שְׁלֵמוּתוֹ, מֵאַחַר שֶׁעִיקַּר יְסוֹד הַשְּׁלֵמוּת שֶׁלּוֹ הִיא הָעֲרִיגָה וְהַחֵפֶץ הַקָּבוּעַ אֶל הַשְּׁלֵמוּת. וְהַחֵפֶץ הַזֶּה הוּא יְסוֹד הַתְּשׁוּבָה, שֶׁהִיא מְנַצַּחַת תָּמִיד עַל דַּרְכּוׂ בַּחַיִּים וּמַשְׁלִימַתּוּ בֶּאֱמֶת.
*ו.
הַתְּשׁוּבָה קָדְמָה לָעוֹלָם, וּלְפִיכָךְ הִיא יְסוֹד הָעוֹלָם. שְׁלֵמוּתָם שֶׁל הַחַיִּים הִיא דַּוְקָא עִם הֶמְשֵׁךְ הִתְגַּלּוּתָם עַל פִּי טִבְעָם הָעַצְמִי. וְכֵיוָן שֶׁהַטֶּבַע מִצַּד עַצְמוֹ אֵינוֹ בַּעַל הִסְתַּכְּלוּת וְהַבְחָנָה, הֲרֵי הַחֵטְא מֻכְרָח הוּא מִצַּד זֶה. וְאֵין אָדָם צַדִּיק בָּאָרֶץ אֲשֶׁר יַעֲשֶׂה טּוֹב וְלֹא יֶחֱטָא. וּבִיטּוּל עֶצֶם טִבְעִיּוּתָם שֶׁל הַחַיִּים, כְּדֵי שֶׁיִּהְיֶה הָאָדָם בִּלְתִּי-חוֹטֵא, זֶהוּ עַצְמוֹ הַחֵטְא הַיּוֹתֵר גָּדוֹל, «וְכִפֶּר עָלָיו מֵאֲשֶׁר חָטָא עַל הַנָּפֶשׁ». עַל כֵּן הַתְּשׁוּבָה מְתַקֶּנֶת אֶת הַקִּלְקוּל וּמַחֲזִירָה אֶת הָעוֹלָם וְאֶת הַחַיִּים לִמְקוֹרוֹ דַּוְקָא בְּגִילּוּי יְסוֹד עַצְמִיּוּתָם הָעֶלְיוֹן, עוֹלַם הַחֵירוּת, וְעַל שֵׁם כָּךְ מְכַנִּים שֵׁם ד’ אֱלֹהִים חַיִּים.