Душа Собрания Израиля — абсолютная праведность, реализация которой включает в себя всё моральное благо в действии. Поэтому каждый раз, когда отдельный еврей грешит против морали, ослабляет он тем самым свою связь с душой народа в целом. И первая, основополагающая Тшува — соединиться с душой народа, и вместе с ней непременно исправит он все свои пути и деяния, в соответствии с сущностным содержанием народной души.
10
Дерзость (эпохи) прихода Машиаха происходит от того, что мир уже созрел достаточно, чтобы требовать понимания того, каким образом все частности связаны с целым, и частная идея, не связанная с величием общей картины, не может удовлетворить сознание.
И если бы мир занимался постижением Торы в той мере, которая дала бы духовной составляющей души дорасти до понимания подобающей связи частностей с общими духовными законами, тогда бы тшува и исправление мира, происходящее с нею вместе и благодаря ей, проявились бы и реализовались.
Однако, поскольку нерадивость стала причиной того, что свет внутренней Торы, требующий от личности постоянного движения вверх и само-освящения, не проявился в мире как следует, пришло требование такого устройства жизни, чтобы частности мыслились через понимание общего, в то время, когда завершение раскрытия света и прокладывания дороги для такого понимания ещё не произошло, и из-за этого пришло ужасающее разрушение. И мы вынуждены воспользоваться высшим лекарством: добавлением силы духовной способности, настолько, чтобы путь понимания и осмысления связи всех аспектов Торы, идейных и практических с общим содержанием наиболее возвышенным, стал доступной, прямой дорогой, соответствующей восприимчивости души обычного, заурядного, рядового человека, и тогда вернётся сила духовной жизни в действии и мысли, и общая тшува начнёт давать свой плод.
Относительно протяженности во времени, Тшува делится на две разновидности: тшува внезапная и тшува постепенная.
Внезапная происходит от некоей духовной вспышки, пронзающей душу. В одно мгновение человек осознает все зло и уродство греха — и преображается, и уже чувствует в себе свершившееся обращение к добру. Тшува эта приходит, благодаря проявлению внутренней сокровенной сути, благодаря сильнейшему влиянию высшей души; так что стоит искать ее пути в глубинах сокрытого.
И есть Тшува постепенная. Не сверкала молния в сознании, обращая к добру из бездны зла; однако чувствует он, что должен постоянно улучшать свои пути и образ жизни, свое желание и мировоззрение; и, следуя такой дорогой, мало-помалу овладевает он путями прямоты, исправляет свои качества, улучшает поступки, обучает сам себя совершенствоваться все больше и больше, пока не достигнет высочайшего уровня чистоты и исправления.
Высшая Тшува приходит из проблеска Всеобщего Добра, Божественного блага, пребывающего во всех мирах; из Света, дарующего жизнь мирам.
Душа всего сущего открывается нам в своем величии и святости, насколько сердце способно впитать. Ведь на самом деле, все настолько хорошо и справедливо; а честность и добро, которые в нас, разве не происходят от нашего соответствия Целому?
Возможно ли быть отделенным от целого, несуразной частицей, неприкаянной, как мельчайшая пыль, которая вовсе не имеет ценности?! И из этого осознания, — поистине, великого осознания,-приходит Тшува в жизнь частную и общую.
Предшествует всем остальным видам тшувы Тшува к величию Всевышнего. Несмотря на то, что расширение света* требует понятий более высокого уровня и содержание понятия «величие«, при всей его широте, оказывается тесным для того, чтобы вместить великий разлив светов Тшувы, концентрация смыслов которого ценнее мудрости и величия. И это — основа Тшувы, свет которой откроется в начале эпохи Машиаха, и вберет в себя все более мелкие пути тшувы,- ведь все они в него включены. В этом великом свете, в начале его прорыва, кажется, будто бы он отторгает малый свет. И люди дерзкие восстают и возвышаются, в попытке взять на себя роль Пророков להעמיד חזון — и терпят неудачу. Однако, это поражение происходит не иначе, как из- за малых видов света, которые кажутся отвергнутыми. А великий свет продолжает свои труды, не покладая рук, пока не проявится снова со всеми своими сокровищами, верхними и нижними. » Огради пролом сыном- наглецом; и с ветвей колючих розы соберем».
«Свет» у рав Кука — это понимание, постижение, как в русском и на иврите мы говорим «в свете этого （понимания）..», לאור זאת
ח.
קודמת לכל מיני התשובות, שהן באות אחריה, היא התשובה אל כבוד ד’.
אע»פ שבהתרחב האור המושגים מתעלים, עד שהתוכן של כבוד, עם כל רחבו, צר הוא
מהכיל את השטף הגדול של אורות התשובה, שתמצית נקודם יקר מחכמה ומכבוד, וזהו
יסוד התשובה שאורו יגלה בעקבתא דמשיחא, ויכלול בקרבו את כל ארחות התשובה
הקטנים ממנו שכולם בו כלולים. באורו הגדול בראשית התפרצו נראה הוא כאילו דוחה
את האורה הקטנה, ובני פריצים קמים ומתנשאים להעמיד חזון ונכשלים, אבל הכשלון
לא בא כ»א ע»י האורות הקטנים שנראו כאילו נדחו. והאור הגדול פועל הלאה את
פעולתו, וידו לא יניח עד אשר ישוב להגלות בכל סגולותיו העליונות והתחתונות. «גדור
פרצי בכן פרצי ומחדק לקוט שושן».
Есть тшува, направленная против конкретного греха, или многих грехов.
Человек помещает свой проступок в центр внимания и раскаивается в нем, сожалея, что попался в ловушку греха; и душа его, карабкаясь, поднимается.
Наконец, освобождается он от порабощения грехом, и уже чувствует в себе святую свободу, столь отрадную его изнуренной душе; и продолжает идти по пути исцеления.
И вот, сияющие лучи солнца Милости, высшей Милости, посылают ему свой свет; он идет и наполняется счастьем,блаженством и чувством духовного насыщения, — вместе с тем, что сердце его разбито, душа принижена и удручена. Но даже это чувство, подобающее в его положении, добавляет ему внутреннего духовного наслаждения и подлинной цельности. Идёт он и чувствует, что приближается к Источнику жизни, к Богу живому, от Которого ещё недавно был он так далёк; его жаждущая душа вспоминает с сердечной радостью свою внутреннюю бедность и унижение, и наполняется чувством благодарности и возвышает голос в песне и восхвалении: “Благослови, душа моя, Господа, и не забывай всех благодеяний Его, того, Кто прощает все твои грехи, исцеляет все твои болезни, избавляет от гибели жизнь твою, окружает тебя милосердием и благостью, насыщает благами уста твои; обновляется, подобно орлу, юность твоя. Бог творит справедливость и правосудие для всех угнетённых”.
О! Как угнетена была душа, пока ноша греха, его мрачной грубости и ужасающей тяжести была возложена на неё! Какой униженной и смятенной была она, даже если внешние богатство и почёт выпали на её долю! Какая польза от всей роскоши, если внутреннее содержание, содержание жизни, истощено и сухо? И как счастлива она теперь, когда чувствует, что уже прощён её грех, что близость Бога живёт и светит внутри неё, что облегчена её внутренняя ноша, что долг ее уплачен, и больше не угнетают её внутреннее стеснение и растерзанность; полна она покоя и благочестивого умиротворения: “Вернись, душа моя, к покою твоему, ибо Господь воздал тебе”.
И есть ещё другое переживание тшувы, общее, не раскрытое. Грех, или грехи прошлого не приходят на память, но в целом человек ощущает, что он весьма удручен. Чувствует он, что полон искажения, что свет Бога не светит ему, нет в нём отзывчивости, сердце его запечатано, его качества и свойства его души не следуют дорогой прямой и желанной, способной обеспечить достойную жизнь чистой душе, интеллектуальное развитие его грубо, к чувствам примешано уныние и безнадёжные стремления, пробуждающие в нём отвращение к самому себе. Стыдится он самого себя, знает он, что нет Бога внутри его существа, — и это его наибольшее горе, самый страшный грех! Он возмущён самим собой, не может найти способа выбраться из этой западни, ведь нет у неё конкретного содержания, но все существо его изнемогает, как под пыткой. Из этого состояния душевной горечи приходит тшува, как повязка с лекарством от опытного врача. Чувство тшувы и скрытое знание о ней, готовность её в глубине души, в тайниках естества, во всех “внутренних помещениях” Торы, веры и традиции, — со всей силой приходит и разливается в его душе. Мощная уверенность в исцелении, в общем возвращении к жизни, которое тшува дарует каждому, кто прилепился к ней, проводит над ним дух приязни и утешения. “Как мать утешит человека, так Я утешу вас”. Чувствует он, что каждый день проходит для него в согласии с этой высшей и общей тшувой. Его самоощущение становится более уверенным, более просветлённым, более освещённым светом разума, и более осознанным в соответствии с основами Торы. И вот он идёт и сияет, мрачное выражение ушло с его лица, свет умиротворения пришел и озарил (его); и он наполняется мощью, глаза его наполняются святым огнём. Сердце его купается в источнике утончённого наслаждения, святость и чистота простирают над ним свой покров. Любовь беспредельная наполняет его дух, душа его жаждет Бога, и сама эта жажда насыщает его, как жиром и туком, дух пророчества поигрывает перед ним, как колокольчик, оповещая, что стёрты его прегрешения, известные и неизвестные, что создан он заново новым творением, что весь мир и все миры обновлены вместе с ним, и всё произносит песню, всё полно Божественной радостью. “Велика тшува, что приводит исцеление в мир; и даже если один сделал тшуву, прощают ему и всему миру”.
Необходимо всегда воевать с тьмой, освобождать себя от власти страстей, от силы слепого зла, бьющегося и скачущего, летящего и парящего в мире, распространяющего со всей мощью размах своей тьмы на тело человека и все его силы, простирающего над ним свои многочисленные тени — тени двойной темноты.
