Орот а тшува
Глава одинадцатая
Источники Тшувы в общем бытии мироздания и в высших духовных сферах.
6
Согласно тайному учению, всякое доброе дело злодея идет к месту злодейства и нечистоты; и несмотря на то, что Всевышний не лишает его награды и расплачивается с ним в этом мире также за лёгкую заповедь, которую он сделал, тем не менее, всё это не что иное, как часть злодейства.
Тем более, всякое преступление и грех праведника, несмотря на то, что «на земле будет отплачено ему» и «вокруг него сильная буря», и всё же, здесь работает принцип: «доброе качество преобладает», усиливая и увеличивая свет святой и добрый.
Отсюда мы можем понять о народах в целом, что всякое добро злодейского народа усиливает мировое зло, и «милосердие народов — грех».
Что же касается Израиля, «народа праведного, хранящего веру», то Вс-вышний весьма требователен к тем, кто » вокруг Него» (праведникам), ( предъявляя претензии) » в толщину волоса», и о народе в целом сказано: «только вас знал я из всех семейств земных, поэтому вспомню вам все преступления ваши».
Но ведь всякий грех, приходящий из такого источника, который в большей части хорош, (а это знак, что внутри, в глубине он он весь хорош), — истинно, есть в нем, в его внутренней сокровищнице, свет большой и великое спасение. И от преступления братьев Йосефа питался весь мир в целом; и «во всяком проявлении гнева ( или: при всяком нарушении Торы) да будут их нужды перед Тобой!» Однако, порядок таков, что благо и строительство мира, происходящее из греха, нуждается в том, чтобы быть сильно очищенным, прежде чем пригодится оно для совершенствования всего творения. И очищение это — мера страданий, отчищающих грех, иначе говоря: очищающих грех, пришедший из глубин добра — от его внешнего безобразия, и утверждающих его на его внутренней основе , живущей жизнью истинной и святой. И поскольку нет вещи потерянной во всех деяниях праведников, «лист его не увянет, и во всём, что будет делать, преуспеет», поэтому должен каждый грех, даже мельчайший из мелких, быть очищенным, чтобы стать пригодным для служения этому общему процессу, высшему и безупречному, для которого предназначено каждое движение святой души, » ибо знает Г- сподь путь праведных», только Б- г знает о том месте, которого не могут достичь все мысли всех сотворённых.
И всякая тшува из любви достигает этого внутреннего места, откуда всё сделанное, задним числом, является благом и построением цельности и справедливости, а злонамеренные проступки, превратившиеся в заслуги, не нуждаются в повторном сотворении, но только в раскрытии их подлинной сути. Ибо даже новое небо и новая земля, которые будут созданы Всевышним во времена Машиаха, не требуют обновления, ведь существуют и стоят они, как сказано: «как новое небо и новая земля, которые Я делаю, стоят». «Будут стоять» не сказано, но «стоят».
ו.
עַל פִּי יְסוֹד הָרָזִים, כָּל מַעֲשֶׂה הַטּוֹב שֶׁל הָרָשָׁע הוֹלֵךְ לִמְקוֹם הָרִשְׁעָה וְהַטֻּמְאָה, אַף עַל פִּי שֶׁבְּכָל זֹאת אֵין הַקָּדוֹשׁ-בָּרוּךְ-הוּא מְקַפֵּחַ אֶת שְׂכָרוֹ וּמְשַׁלֵּם לוֹ בָּעוֹלָם הַזֶה גַּם שְׂכַר מִצְוָה קַלָּה שֶׁעָשָׂה, אַךְ כָּל זֶה הוּא חֵלֶק הָרִשְׁעָה, קַל וָחֹמֶר שֶׁכָּל עָווֹן וְחֵטְא שֶׁל צַדִּיק, אַף עַל פִּי שֶׁ»בָּאָרֶץ יְשֻׁלָם» וּ»סְבִיבָיו נִשְׂעֲרָה מְאֹד», מִכָּל-מָקוֹם הַכֹּל הוֹלֵךְ מִדִּין מִדָּה טוֹבָה מְרֻבָּה, לְחַזֵּק וּלְגַדֵּל אֶת אוֹר הַקֹּדֶשׁ וְהַטּוֹב. מִזֶּה אָנוּ מְבִינִים בִּכְלָלוּת הָעַמִּים, שֶׁכָּל טוֹבָה שֶׁל אֻמָּה רְשָׁעָה מְחַזֶּקֶת הִיא אֶת הָרִשְּעָה הָעוֹלָמִית, וְ»חֶסֶד לְאֻמִּים — חַטָּאת», וּבְיִשְׂרָאֵל «גּוֹי צַדִּיק שֹׁמֵר אֱמֻנִים», שֶׁהַקָּבָּ»ה מְדַקְדֵּק עִם «סְבִיבָיו», «כְּחוּט הַשַּׂעֲרָה», וּבִכְלָלוּתָם «רַק אֶתְכֶם יָדַעְתִּי מִכֹּל מִשְׁפְּחוֹת הָאֲדָמָה, עַל כֵּן אֶפְקֹד עֲלֵיכֶם אֵת כָּל עֲוֹנֹתֵיכֶם». הֲרֵי כָּל חֵטְא שֶׁבָּא מִמָּקוֹר כָּזֶה שֶׁרֻבּוֹ טוֹב, מַה שֶּׁהוּא אוֹת שֶׁבֶּאֱמֶת בִּפְנִימִיּוּתוֹ כֻּלּוֹ הוּא טוֹב, יֵשׁ בּוֹ בֶּאֱמֶת, בְּגִנְזֵי פְּנִימִיּוּתוֹ אוֹר גָּדוֹל וִישׁוּעָה רַבָּה, וַעֲבֵירָתָם שֶׁל שְׁבָטִים כִּלְכְּלָה אֶת כָּל הָעוֹלָם כֻּלּוֹ, וּ»בְכָל פָּרָשַׁת הָעִבּוֹר יִהְיוּ צָרְכֵיהֶם לְפָנֶיךָ». אֶלָּא שֶׁכָּךְ הִיא הַמִּדָּה, שֶׁהַטּוֹב וְהַבִּנְיָן הָעוֹלֶה מִתּוֹךְ הַחֵטְא צָרִיְך הוּא שֶׁיְּזֻקַּק הַרְבֵּה עַד שֶׁיִּהְיֶה עוֹלֶה לְשִׁכְלוּל הַיְצוּר כֻּלּוֹ, וְהַזִּקּוּקּ הוּא מִדַּת הַיִּסּוּרִין מְמָרְקֵי הַחֵטְא, כְּלוֹמַר: הַמְזַקְּקִים אֶת הַחֵטְא הַבָּא מֵעֹמֶק הַטּוֹב — מִכָּל כִּעוּר הַחִיצוֹנִיּוּת שֶׁלּוֹ, וּמַעֲמִידִים אוֹתוֹ עַל יְסוֹדוֹ הַפְּנִימִי הַחַי חַיֵּי אֱמֶת וָקֹדֶשׁ. וּמִתּוֹךְ שֶׁאֵין דָּבָר אָבוּד בְּכָל מַעֲשֵׂיהֶם שֶׁל צַדִּיקִים, «וְעָלֵהוּ לֹא יִבּוֹל וְכֹל אֲשֶׁר יַעֲשֶׂה יַצְלִיחַ», עַל כֵּן צָרִיְך כָּל חֵטְא, גַּם קַל וְקָטָן שֶׁבַקְּטַנִּים, לְהִזְדַּקֵּק, כְּדֵי לִהְיוֹת מֻכְשָׁר לְשַׁמֵּשׁ אוֹתוֹ הַפֹּעַל הַכְּלָלִי הָעֶלְיוֹן וְהַמְצֻחְצָח, שֶׁנּוֹעֲדָה לוֹ כָּל תְּנוּעָה שֶׁל נְשָׁמָה קְדוֹשָׁה, «כִּי יוֹדֵעַ ד’ דֶּרֶךְ צַדִּיקִים», רַק ד’ יוֹדֵעַ, בְּמָקוֹם שֶׁכָּל שַׂרְעַפֵּי כָּל נוֹצָר לֹא יַגִּיעוּ. וְכָל תְּשׁוּבָה מֵאַהֲבָה בָּאָה עַד אוֹתוֹ הַמָּקוֹר הַפְּנִימִי, שֶׁמִּשָּׁם כָּל הֶעָשׂוּי הוּא טוֹב וּבִנְיָן שֶׁל תֹּם וָיֹּשֶר לְמַפְרֵעַ, וְהַזְּדוֹנוֹת הַמִּתְהַפְּכִים לִזְּכֻיּוֹת אֵינָם צְרִיכִים לִיצִירָה חֲדָשָׁה כִּי אִם לְהִתְגַּלּוּת מְקוֹרִיּוּתָם. כִּי גַּם הַשָּׁמַיִם הַחֲדָשִׁים וְהָאָרֶץ הַחֲדָשָׁה, שֶׁעָתִיד הַקָּבָּ»ה לַעֲשׂוֹת בִּימֵי מָשִׁיחַ, אֵינָם צְרִיכִים חִדּוּשׁ, כִּי קַיָּמִים וְעוֹמְדִים הֵם, שֶׁנֶּאֱמַר: «כַּאֲשֶׁר הַשָּׁמַיִם הַחֲדָשִׁים וְהָאָרֶץ הַחֲדָשָׁה אֲשֶׁר אֲנִי עֹשֶׂה עֹמְדִים», יַעַמְדוּ לֹא נֶאֱמַר, אֶלָּא עוֹמְדִים.