Орот а тшува
Глава первая
Тшува естественная, религиозная, разумная
Мы различаем три типа тшувы:
- Тшува естественная.
- Тшува религиозная.
- Тшува разумная.
Естественная тшува существует в двух разновидностях: тшува естественная телесная, и тшува естественная душевная.
Телесная охватывает все прегрешения против законов природы, ( а также против законов) морали и Торы, связанных с законами природы; ведь всякое дурное поведение приводит в конце к болезням и мучениям, как отдельного человека, так и общества в целом.
И когда, по выяснении, становится очевидно, что сам человек, с его дурным поведением, виновен в том оскудении жизни, что постигло его, тогда он обращает свое сердце к тому, чтобы исправить положение. Вернуться к законам жизни, следовать законам природы, морали и Торы, — ради того, чтобы обновилась его жизнь, чтоб вернулась к нему во всей своей свежести.
Медицина занимается этим действительно много; однако, как видно, ещё не доведён до окончательного совершенства сей великий труд, и не найдено верного решения всем вопросам телесной тшувы; дабы возвратить человеку, — насколько это возможно в пределах жизни, — всё, что было им потеряно из-за грехов, сокрушающих тело и его силы. И, как видно, эта область тшувы во многом зависит от других её составляющих: естественно- душевной, религиозной и разумной.
Более внутренней является тшува естественно-душевная и эмоциональная. Это то, что называют «совестью».
Природа человеческой души — идти прямой дорогой. Когда же сворачивает ( человек) с пути и впадает в грех, тогда, если душа его не загублена окончательно, природное чувство прямоты ранит его сердце, и оно размягчается от боли; и человек спешит вернуться, исправить искажение, — пока не почувствует, что грех его стёрт.
Эта область тшувы весьма запутанная, зависит от многих условий, внутренних и внешних; и есть в ней несколько ошибочных путей, которых необходимо остерегаться.
Тем не менее, это одна из основ, на которых зиждется здание тшувы.
После тшувы естественной идет тшува, связанная с верой. Жизнь ее в мире — из источника традиции и религии, которая много занимается темой тшувы.
Тора обещает прощение раскаявшимся в преступлениях и вставшим на путь исправления. Грехи отдельного человека и всего общества стираются тшувой. ( Книги) Пророков полны вдохновенных посланий о тшуве.
Вообще, вся ценность увещеваний в Торе держится на тшуве, связанной с верой.
Углубившись в эту тему, мы обнаружим множество подробностей, и даже самые основные из них потребуют пространного описания и многочисленных пояснений.
Тшува разумная возможна после того, как уже обретен опыт тшувы естественной и религиозной, и достигнута высшая ступень, когда не страдание, физическое, эмоциональное и моральное, и не влияние традиции и предания, будь то через страх наказания, или же через глубокое запечатление в душе всякого слова Закона и Правосудия, является движущей силой тшувы; но ясное осознание, идущее от целостного восприятия мира и жизни, которое достигло расцвета вслед за тем, как тшува естественная и религиозная уже исполнили свою миссию, достаточно хорошо запечатлев в душе свой след.
Тшува эта, более совершенная, чем предыдущие, уже полна бесконечного света; она приходит превратить все грехи в заслуги, из всех ошибок она извлекает ценнейшие уроки, из всех спусков — великолепные восхождения.
Это та самая Тшува, к которой устремлены все взоры. Которая непременно должна прийти, и придёт в конце концов.
פרק א:תְּשׁוּבָה טִבְעִית, אֱמוּנִית, שִׂכְלִית
אֶת הַתְּשׁוּבָה אָנוּ מוֹצְאִים בְּשָׁלֹשׁ מַעֲרָכוֹת:
א) תְּשׁוּבָה טִבְעִית,
ב) תְּשׁוּבָה אֱמוּנִית,
ג) תְּשׁוּבָה שִׂכְלִית.
בַּתְּשׁוּבָה הַטִּבְעִית יֵשׁ שְׁנֵי חֲלָקִים: תְּשׁוּבָה טִבְעִית גּוּפָנִית וּתְשׁוּבָה טִבְעִית נַפְשִׁית.
הַגּוּפָנִית סוֹבֶבֶת אֶת כָּל הָעֲבֵרוֹת נֶגֶד חֻקֵּי הַטֶּבַע, הַמּוּסָר וְהַתּוֹרָה, הַמְקֻשָּׁרִים עִם חֻקֵּי הַטֶּבַע, שֶׁסּוֹף כָּל הַנְהָגָה רָעָה הוּא לְהָבִיא מַחֲלוֹת וּמַכְאוֹבִים, וְסוֹבֵל מִזֶּה הָאָדָם הַפְּרָטִי וְהַכְּלָלִי. וְאַחֲרֵי הַבֵּרוּר שֶׁמִּתְבָּרֵר אֶצְלוֹ הַדָּבָר, שֶׁהוּא בְּעַצְמוֹ בְּהַנְהָגָתוֹ הָרָעָה אָשֵם הוּא בְּכָל אוֹתוֹ דִּלְדּוּל הַחַיִּים שֶׁבָּא לוֹ, הֲרֵי הוּא שָׂם לֵב לְתַקֵּן אֶת הַמַּצָב. לָשׁוּב לְחֻקֵּי הַחַיִּים, לִשְׁמֹר אֶת חֻקֵּי הַטֶּבַע, הַמּוּסָר וְהַתּוֹרָה, לְמַעַן יָשוּב וְיִחְיֶה וְיָשׁוּבוּ אֵלָיו הַחַיִּים בְּכָל רַעֲנַנּוּתָם. הַמֶּדִיצִינָה עוֹסֶקֶת בָּזֶה אָמְנָם הַרְבֵּה, אֲבָל לֹא נִשְׁתַּכְלְלָה כְּפִי הַנִּרְאֶה עֲדַיִן לְגַמְרֵי עֲבוֹדָה גְּדוֹלָה זוֹ, וְלֹא נִמְצָא עֲדַיִן הַפִּתְרוֹן הַנָּכוֹן לְכָל שְׁאֵלוֹת הַתְּשׁוּבָה הַגּוּפָנִית. עַד כַּמָּה שֶׁיֵּשׁ בִּגְבוּלוֹת הַחַיִּים לְהַחֲזִיר לָאָדָם אֶת כָּל הָאָבוּד מִמֶּנּוּ מִצַּד הַחֲטָאִים מְהָרְסֵי הַגּוּף וְכֹחוֹתָיו. וּכְפִי הַנִּרְאֶה מִקְצוֹעַ שֶׁל תְּשוּבָה זוֹ תָּלוּי הוּא, בְּקֶשֶר חָזָק, בְּיֶתֶר חֶלְקֵי הַתְּשׁוּבָה הָרוּחָנִית — הַטִּבְעִית, הָאֱמוּנִית וְהַשִׂכְלִית.
יוֹתֵר פְּנִימִית הִיא הַתְּשׁוּבָה הַטִּבְעִית הַנַּפְשִׁית וְהָרוּחָנִית. הוּא מַה שֶׁקּוֹרְאִים «מוּסַר כְּלָיוֹת». טֶבַע הַנֶּפֶשׁ הָאֱנוֹשִׁית הוּא לָלֶכֶת בְּדֶרֶךְ יְשָׁרָה, וּכְשֶׁסָּר מִן הַדֶּרֶךְ, כְּשֶׁנָּפַל בְּחֵטְא, אִם נַפְשׁוֹ עֲדַיִן לֹא נִשְׁחֲתָה לְגַמְרֵי, הֲרֵי הַחוּשׁ הַזֶּה שֶׁל הַיַּשְׁרוּת מַדְאִיב אֶת לְבָבוֹ וְהוּא מִתְמוֹגֵג מִכְּאֵב, וְהוּא מִזְדָּרֵז לָשׁוּב לְתַקֵּן אֶת הַמְעֻוָּת, עַד אֲשֵׁר יַרְגִּישׁ כִּי נִמְחָה חֶטְאוֹ. חֵלֶק זֶה שֶׁל הַתְּשׁוּבָה הוּא מְסֻבָּךְ הַרְבֵּה מְאֹד, תָּלוּי הוּא בִּתְנָאִים רַבִּים, פְּנִימִיִּים וְחִצוֹנִיִּים, וְיֵשׁ בּוֹ כַּמָּה דַּרְכֵי הֲטָעָה, שֶׁחוֹבָה הִיא לְהִשָּׁמֵר מֶהֵם, אֲבָל מִכָּל מָקוֹם הוּא אַחַד הַיְסוֹדוֹת, שֶׁתֹּכֶן הַתְּשׁוּבָה נִשְׁעָן עֲלֵיהֶם.
אַחֲרֵי הַתְּשׁוּבָה הַטִּבְעִית בָּאָה הָאֱמוּנִית, הִיא הַחַיָּה בָּעוֹלָם מִמְּקוֹר הַמָּסֹרֶת וְהַדָּת, שֶׁהִיא עוֹסֶקֶת הַרְבֵּה בִּתְשׁוּבָה. הַתּוֹרָה מַבְטִיחָה לְשָׁבֵי פֶשַׁע סְלִיחָה. חַטְּאוֹת הַיָּחִיד וְהַצִּבּוּר נִמְחִים עַל יְדֵי תְּשׁוּבָה. הַנְּבִיאִים מְלֵאִים הֵם דְּבָרִים נִשְׁגָּבִים עַל דְּבַר הַתְּשׁוּבָה. בִּכְלָל, כָּל עֵרֶךְ הַתּוֹכֵחָה הַתּוֹרִית בָּנוּי הוּא עַל הַתְּשׁוּבָה הָאֱמוּנִית. בְּמַעֲמַקֶּיהָ יֶשְׁנָם פְּרָטִים לְאֵין חֵקֶר, אֲשֶׁר אַךְ כְּלָלֵיהֶם הַיְסוֹדִיִּים דּוֹרְשִׁים הַרְחָבַת דִּבּוּרִים וּבֵאוּרִים רַבִּים.
הַתְּשׁוּבָה הַשִּׂכְלִית הִיא אוֹתָהּ שֶׁכְּבָר רָכְשָׁה לָהּ אֶת הַטִּבְעִית וְהָאֱמוּנִית, שֶׁכְּבָר בָּאָה לַמַּדְרֵגָה הָעֶלְיוֹנָה, אֲשֶׁר לֹא רַק צַעַר גּוּפָנִי אוֹ נַפְשִׁי וְרוּחָנִי, וְלֹא רַק הַשְׁפָּעַת הַמָּסֹרֶת וְהַקַּבָּלָה, אִם מִפַּחַד עֹנֶשׁ אוֹ רֹשֶׁם כָּל דְּבַר חֹק וּמִשְׁפָּט הַבָּא מֵהֶן אֶל פְּנִים הַנֶּפֶשׁ, גּוֹרְמִים הֵם אֶת הַתְּשׁוּבָה, כִּי־אִם הַכָּרָה בְּרוּרָה, הַבָּאָה מֵהַשְׁקָפַת הָעוֹלָם וְהַחַיִּים הַשְּׁלֵמָה, אֲשֶׁר עָלְתָה לְמַעֲלָתָהּ אַחֲרֵי אֲשֶׁר הַתַּפְקִיד הַטִּבְעִי וְהָאֱמוּנִי כְּבָר רָשְׁמוּ בָּהּ יָפֶה אֶת רִשּׁוּמֵיהֶם.
תְּשׁוּבָה זוֹ, הַכְּלוּלָה מֵהַקּוֹדְמוֹת, הִיא מְלֵאָה כְּבָר אֹשֶׁר אֵין קֵץ, הִיא מְהַפֶּכֶת אֶת הַחֲטָאִים כֻּלָּם לִזְכֻיּוֹת, מִכָּל הַשְּׁגִיאוֹת הִיא מוֹצִיאָה לִמּוּדִים נִשְׂגָּבִים, וּמִכָּל הַהַשְׁפָּלוֹת — עֲלִיּוֹת נֶהְדָּרוֹת. זֹאת הִיא הַתְּשׁוּבָה שֶׁעֵינֵי כֹּל אֵלֶיהָ נְשׂוּאוֹת. שֶׁהִיא מֻכְרַחַת לָבֹא וְשֶׁסּוֹפָהּ לָבֹא.