ежевикА-BOOKS | Проект Ежевика

 <………….> 

 Уважаемые господа!

Чтобы избежать отвлечённых рассуждений о проблемах, которым мы посвящаем нашу совместную встречу, хочется говорить на основании  своего личного опыта, - ведь Холокост в России мало осмыслен, а злые его корни и в новейшее время отравляют российскую почву.

Конкретно с проявлениями антисемитизма я имел дело в начале 90-х годов недавно ушедшего века, когда весьма странным образом – разом и вдруг – явились на российскую политическую сцену организации вроде «Памяти», идеология которой была круто замешана на антисемитизме. Её боевики, по их Уставу, обязательно исповедовали православие, - то есть  свою зоологическую юдофобию они выдавали за христианство.  В те годы россияне были ещё вчерашними советскими людьми, по преимуществу неверующими, сбить с толку религиозной фразеологией их было нетрудно, - так что мне как имеющему богословское образование пришлось неоднократно выступать в различных СМИ с разоблачениями этой националистической лжи.  Так получилось, что в те годы в нашем городе никто не противостоял публичным проявлениям «Памяти», и мне  пришлось в силу христианской  совести делать это в одиночку; говорю об этом с сожалением.  Было судебное разбирательство, и оно закончилось не в пользу упомянутой организации. Потом на авансцену выступило «Русское национальное единство»; снова был суд, на котором я был в качестве эксперта по антисемитизму, и снова решение суда было не в пользу националистов. Здесь же в зале суда нас пообещали перестрелять. Этот личный опыт противостояния неонацизму  и послужил мне неким отправным пунктом, когда я стал искать исходные мотивации христианского антисемитизма.

Я родился в потомственной семье евангельских христиан, где личностную убеждённость в библейских ценностях   получают непосредственно от Библии, т.е. письменного наследия древних еврейских пророков и хахамим (мудрецов), - включая, разумеется, и Новый Завет. Уточняю это для справедливости, потому что есть христиане и есть христиане. Для одних авторитетом служит Св.Писание;  другим достаточно того, что  «отцы-деды так жили, и мы так будем жить» и, следовательно, «за веру, царя и отечество», -  своеобразный, надо сказать, «символ веры», при котором  вовсе не нужно знать Библию, но зато быть уверенным, «кто нашего бога распял». Ни в моей семье, ни в среде церковной (имею в виду евангельских христиан) я не запомнил каких-либо антисемитских тенденций;  более того, мы всегда  знали на основании Библии, что Израиль – народ обетований,  и эти обетования  непреложны, т.е. неотменяемы в силу Синайского Завета. Прожив всю жизнь в той христианской среде, где Библия была настольной книгой, я не слышал о таких понятиях как «теология отвержения»  и  «теология замещения», - и не потому, что жил в каком-то замкнутом пространстве. Не слышал по той причине, что мы никогда не считали еврейский народ отвергнутым Богом, потому что Библия говорила об этом совсем наоборот. По крайней мере, мы её читали не избирательно, и если в Новом Завете, этом основном христианском документе,  сказано «не отверг Бог народ  Свой», то мы это так и воспринимали без всякого иносказания. Непреложность подобных утверждений порой звучала несколько неожиданно, но мы это принимали буквально; к примеру, в конце своего письма галатам ап.Павел адресует  Шалом  христианам…и «всему Израилю Божьему». И если старец Симеон, восприняв на руки младенца Иисуса, сказал, что в нём он видит «свет к просвещению язычников и славу  народа Израиля», то мы понимали, что происходит хотя  что-то и непонятное для нас, но провиденциальное Свыше,- и слава Израиля послужит в будущем к возрождению всего человечества. Это возрождение посредством Израиля ап.Павел сравнивал  с торжеством воскрешения из мёртвых. Это вполне согласуется со словами Иисуса: «…мы знаем, чему поклоняемся, ведь спасение - от евреев».  Я, как видите, целиком ссылаюсь на христианские Писания. Так откуда же появилась идеология отвержения? Ведь, как известно, уже на Первом Вселенском Соборе было определено, что христианам из евреев запрещалось под страхом отлучения от Церкви  следовать своим многовековым традициям и исполнять  религиозные обряды. Впрочем, зная, что этим Собором руководил император Константин, человек совершенно светский, которого по непонятной причине назвали впоследствии равноапостольным, - после этого понемногу становится понятным, что отношение к Израилю определялось скорее всего на психологическом уровне, а не на апостольских наставлениях. Только этим и можно объяснить, что  «Отцы Церкви» были просто инфецированы  вирусом антисемитизма, который – по словам  Николая Бердяева – в своём логическом развитии есть антихристианство. Тертуллиан, Амвросий Медиоланский, Блаженный Августин, Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, Евсевий Александрийский, Святой Иероним, - все оставили последующим поколениям христиан наставления в юдофобии. Не цитирую  в этом зале их антихристианские выпады по той причине, что евреи на протяжении веков достаточно уже наслышаны, а христиане при желании и сами могут всё это прочесть. Непонятно, как же эти «Отцы» читали новозаветные тексты? Во всяком случае, без сомнения следует признать, что основы т.н. «теологии отвержения» были заложены уже тогда. Потом, века спустя, восприемником святоотеческой  юдофобии  был Мартин Лютер, которого германские фашисты считали своим идеологом в  «окончательном решении еврейского вопроса».

Итак, после конкретных судебных процессов с неонацистами  начались мои  собственные поиски истоков драматического иудео- христианского противостояния, завершившегося  трагедией, которую мы называем Холокостом; евреи же говорят «Шоа» - глобальное бедствие, разрушение. Нельзя сказать, что поиски велись с нулевой отметки; мне были известны уже работы христианских философов, таких как Вл.Соловьёв, Вл. Марцинковский, Ник.Бердяев, о.Сергий Булгаков,- но все они сводили разрешение проблемы к тому, что всё уладится, как только евреи обратятся ко Христу. Названные лица  весьма благожелательно и сочувственно относились к народу Израиля, но и они не могли в данном вопросе выйти за черту мышления ортодоксального христианства. Мне не  давала покоя одна загадка: почему же самая ранняя Церковь представляла собой по преимуществу евреев, а потом произошёл странный откат?  Изучая многочисленную  литературу, я с еврейской стороны слышал упрощённый ответ:  те ранние христиане из иудеев представляли собой маргинальную группу тогдашнего еврейского общества. Правда, тексты Нового Завета говорят нам, что не только «ам хаарец», т.е. простецы, но и многие священники приняли Йешуа своим Машиахом.

Никогда не знаешь, куда приведут  поиски. В данной же ситуации они привели к древним мидрашам, которые содержали в себе смутные догадки о природе грядущего Машиаха. Ниже ссылаюсь на исследование Ристо Сантала -  авторитетного библеиста, много лет жившего в Израиле, знатока древнееврейского языка; его книгу под названием  «Мессия в Ветхом Завете в свете раввинистических писаний» в Израиле издали много раз. Так вот, согласно древним мидрашам, Машиах  должен быть национальным вождём, но он получался какой-то не совсем земной. Ему давали разные странные мистические  имена: «Метатрон», «князь лика Его», « Пентуэл», «Мимра», «Гиннон»,- все они говорили о неземной природе ожидаемого Машиаха. Вот лишь небольшой пример, как это обсуждалось; в Мидраш Техилиим 21, т.е. в толковании к мессианскому 21-му псалму (в синодальной Библии это 20-й псалом) говорится следующее, когда идут рассуждения о Царе-Мессии: «Кто же этот Царь? Бог коронует царя не из плоти и крови, но Святой наш – да будет Он прославлен – отдаст  Свою собственную корону Мессии-царю…»; «Бог  украсит не земного царя Своим венцом;  Святой наш – да будет Он прославлен -  возложит Свой венец на голову Мессии-царя». Не желая перегружать внимание аудитории, приведу лишь ещё одну ссылку на мидраш Танхума , где мудрецы рассуждали по поводу знаменитой  53-й главы пророка Исайи: «Это царь, Машиах, который восстанет и будет чрезвычайно возвеличен – выше, чем Авраам, величественнее, чем Моисей, выше всех ангелов». Прошу обратить  внимание на то, что подобные рассуждения были всего лишь о неземной природе Машиаха, никак не претендующей на божественность. Это не входило в противоречие с монотеистическим иудейским мышлением.  Подобные дискуссии и толкования относятся по преимуществу к доталмудической эпохе, и это немаловажный фактор: получается, что в древности  неземной образ Машиаха обсуждать было позволительно. Этим, надо полагать, и объясняется та ситуация, когда иудеи первых столетий нашей эры, сравнивая сказанное в своих священных свитках и мидрашах с образом Йешуа, приходили к выводу, что он и есть обетованный Помазанник.

Впрочем, о странном  Праведнике, имеющем одновременно человеческую и надмирную сущность, писали и в Средневековье. Я имею в виду в данном случае мистическую в иудаизме книгу «Зохар», и вот многозначительная выдержка из неё: «Праведник – это живая реализация объединяющей силы, которая пронзает все миры, связывает все стороны, т.к. находится в постоянном процессе восхождения к изначальным источникам бытия… И верхнее смыкается с нижним, а Божественное – с человеческим… Это мудрец великий и неприметный бедняк; его нельзя назвать ни человеком, ни ангелом, но в нём воплощена каждая из этих сущностей. Это человек, поскольку он жил на земле, а после своей смерти он ходит среди людей и беседует с праведниками этого мира. Это ангел, поскольку наделён миссией, выполняет посланнические функции и способен внезапно исчезать и появляться. Это даже в каком-то смысле проявление самой Божественности, поскольку он руководит мирами и укоренён в самых высших творческих аспектах сущего, носящих Божественное Имя. Это каждая из упомянутых сущностей, это не одна из них, это все они вместе. Это – Праведник, основа вселенной».

Не без основания полагаю, что еврейская часть находящихся в этом зале участников Конференции  уже  пребывает в недоумении: разве они приглашены  для того, чтобы в чём-то их убеждать?  Спешу заверить: вовсе нет. Всё это излагалось лишь для того, чтобы показать, куда вёл вектор поиска. С уважением и почтением вникая в еврейскую религиозную литературу, отчасти начиная понимать мышление иудаизма, я обратил внимание, что и Новый Завет  стал прочитываться по-другому. Это было ново, но не странно: в самом деле, ведь новозаветный текст был написан, с весьма малым исключением, евреями. Мы об этом всегда хорошо знали, но это знание нас ни к чему не обязывало.  Надо было заставить себя прочесть тексты Нового Завета так, как если бы  их никогда не читал. Ещё не известно было, что получится из этого эксперимента; он оказался не таким уж и лёгким, как кажется на первый взгляд. Здесь проблема в психологии: памятуя, как конкретный текст понимается  в традиционном христианском мышлении, и уже привыкнув к этому пониманию, теперь нужно было  воспринимать  так, как написано, а не как принято считать.  Проблема эта сложная и рискованная для правоверного восприятия. Впрочем, не лучше ли проиллюстрировать для наглядности? -  позволю себе весьма и весьма выборочно.

«Что ты называешь меня благим?- говорит  Иисус, - никто не благ, как только один Бог…» (Матф.19:17).

«…да знают Тебя, единого истинного Бога и посланного Тобой Иисуса…» (Иоанн.17:3).

Конечно, знающие хорошо евангельский текст здесь же могут возразить, припомнив такие места, вроде «Я и Отец - одно», «Видевший меня видел Отца» и что-то в этом роде.  Однако, подобные слова Иисуса не являются прямым утверждением им самим, что он есть воплотившийся Бог. Он нигде этого не говорил. Примечательно, что после своих слов «Я и Отец – одно», Иисус поясняет приступившим в нему с обвинениями в кощунстве, приведя слова из Псалмов «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы».  Иисус говорит: «Если тех, к кому Бог обратил Своё слово, Он называет богами, как вы можете мне заявлять: «Ты кощунствуешь», когда я говорю: «Я – сын Бога». То есть, как видим, Иисус  не называл себя Богом. «Ну как же,- возразят оппоненты,- а совершенно конкретный  ответ Иисуса на конкретный же вопрос, заданный ему? Не он ли сказал о себе, что он «от начала Сущий»? (Иоанн.8:25). Но уточнённый научный перевод, сделанный Российским Библейским Обществом (Новый Завет в переводе с древнегреческого, Москва, 2008) даёт иное прочтение: «Так кто же ты?- спросили они его. «Тот, кем я себя называл с самого начала»,- ответил Иисус». Называл же он себя, судя по этой же главе, посланным свыше, что совсем не претендует на божественность.

Христианские богословы в таких двусмысленных случаях объясняют,  что Иисус в своей земной жизни всячески скрывал своё божественное происхождение, - хотя никто из них так и не дал внятного объяснения, зачем  ему  это было бы нужно. Но  вот  Иисус закончил свою земную жизнь, и кем же он, согласно новозаветным  документам, является в своём послеземном бытии?   Читаем «Откровение Иоанна Богослова», - так названа заключительная часть Нового Завета, хотя  по сути это откровение Иисуса, данное Иоанну:

«Откровение Иисуса Христа, которое дал ему Бог…» (1:1).

Иисус, вознесшийся в горние миры, совсем не стал там второй ипостасью Бога, как это обычно исповедуется христианами. Он продолжает нести служебную функцию перед  Богом, - согласно  данному тексту, Иисус передаёт «откровение», полученное им самим от Бога. Несколько ниже мы слышим из уст Иисуса в том же «Откровении»:

«Побеждающего сделаю столпом в храме Бога моего… и напишу на нём имя Бога моего…» (3:12).

Сказанные здесь  слова недвусмысленно говорят, что Иисус хотя  и особая личность, но над ним, как и над всем существующим миром, стоит Бог.

Может быть, ап. Иоанн, автор  книги «Откровение»,  в глубокой своей старости утратил духовное зрение?   А как понимали   Иисуса после его земной жизни другие апостолы? Вот ап. Пётр призывает к достойной жизни христиан,

«…чтобы во всём прославлялся Бог через Иисуса…» (1Петр.4:11), - то есть  Шимон как истинный еврей понимает, что слава подобает только одному Богу, а  Иисус несёт здесь лишь  служебную функцию.

Ему вторит другой апостол, Иуда (не Искариот):

«Единому премудрому Богу, Спасителю нашему, через Иисуса Христа…слава и величие…» (1:25),- и здесь мы слышим исповедание строгого монотеизма.

Вот пишет Павел, апостол язычников:

«Один Бог, один и посредник между Богом и человечеством – Иисус Христос» (1 Тим.2:5).

Христиане хорошо  помнят цитату из следующей главы данного послания:

«…Бог явился во плоти…». Но мы пользовались многие годы неточным переводом, который на самом деле звучит

по-другому (это уточнило Российское Библейское Общество в своём официальном издании Нового Завета, ранее упомянутом):

«…это тот, кого Бог явил в человеческом теле…» (3:16). Разница, как видим, весьма существенная.

«…вы же – Христовы, а Христос – Божий…» (1 Кор.3:23).

«…Христу глава – Бог…» (1 Кор.11:3).

Ещё одно весьма знаменательное место из этого же послания я прочитаю на современном русском языке, потому что традиционный синодальный перевод страдает архаизмом, - хотя смысл остаётся одинаковым;  Павел, рассуждая об эсхатологической перспективе, говорит об Иисусе:

«Когда же всё будет покорено сыну, тогда он подчинит себя Богу,..так что Бог станет всё во всём» (1 Кор.15:28).

«Он (Иисус) теперь жив – и живёт для Бога» (Рим.6:10).

Конечно, всё не так легко и просто. Вспомнят, разумеется, из этого же послания Римлянам 9:5: «…от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный вовеки». Но вот в упоминаемом  выше  изданном Российским Библейским Обществом Новом Завете для данного текста делается ссылка, в силу чего есть иное прочтение:   «…и среди них родился Христос, который превыше всех. Да будет благословен вовеки Бог!». Это совсем не «натяжки», всё это давно уже обсуждается.

Понимая, что данная Конференция не является богословской, я сознательно в большой степени сократил схожие места из Нового Завета, понимая, что некоторых в этом зале длинный перечень может просто утомить, - и  процитировал лишь малую часть. Подобных же мест в новозаветном тексте намного больше, не считая ещё большего числа повторов.  Какой вывод напрашивается, если мы читали и слышали так, как написано?  Если быть честными, то сказать придётся только одно: ранние христиане Иисуса Богом не считали. Если же распят был не Бог, то нет и народа-богоубийцы, не говоря уж о том, что случайная уличная толпа, сбитая с толку саддукеями, вовсе не представляла собой весь народ. Это понимал сам Иисус, когда молился: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают».  

Нельзя не учитывать то, что в данном весьма важном  для христианства вопросе неизбежно будет стоять мощный психологический барьер. Как же так: две тысячи лет прошло, а мы должны пересматривать то, что с таким трудом было сформулировано в догматах?  Неизбежны аргументы, вроде  такого:  в том же Новом Завете  Иисуса часто называют Господом. Например, в «Деяниях» читаем: «Бог сделал Господом и Христом этого Иисуса…»; или в «Ефесянам» : «…чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа…дал нам Духа премудрости…»; или в 1 Кор.: «Бог воскресил Господа…». Но, как видим, и здесь Бог – это Бог, а «Господь»  здесь понимается как лицо, подчинённое Единому Богу. Это не есть моя вольная трактовка; достаточно непредвзято вчитаться в тот или другой контекст. Важно иметь в виду то, что часто одно и то же слово имеет разные смыслы в зависимости от контекста. К примеру, слово «папа» в одном случае может пониматься, как «родной отец», в другом же случае это Римский понтифик.  Апостолы понимали Иисуса, воскресшего и вознесшегося на небеса, как Правителя, поэтому и называли  его Господом, но в общем контексте для апостолов и авторов книг Нового Завета он вовсе не был Богом.  Павел говорил  совершенно недвусмысленно, что настанет некое время, когда Иисус Господь, т.е. Господин, которому всё покорено властью от Бога, сам «покорится Покорившему всё ему,- да будет Бог всё во всём» (1Кор.15:28).

«Ну а как же,- возразят оппоненты,- еврейские пророчества о Мессии, указывающие на его божественность?».  Однако мы знаем, что и в этом вопросе  дело обстоит далеко не так, как принято считать. Примечательно, что ещё в первой половине позапрошлого века в Духовных Академиях русской православной Церкви едва не произошёл скандал с переводом книг Ветхого Завета, который обнаружил много такого, что никак не сходилось с догматами Церкви. Под угрозой отлучения авторы перевода отказались от выявившихся противоречий между текстами оригинала и традиционным синодальным переводом.

Назовём два-три места из ТаНаХа, у христиан являющиеся наиболее сильными аргументами в пользу божественного статуса Мессии. Вот мессианский Псалом 44-й (в еврейской нумерации – 45-й): «…Престол Твой, Боже, вовек… помазал Тебя, Боже, Бог Твой, елеем радости…», - это традиционный синодальный перевод, якобы подтверждающий божественность Мессии. А вот как гласит перевод еврейский: «…Престол твой – от Всесильного, вовек… поэтому помазал тебя Всесильный Бог твой  елеем радости…». Акценты, как видим, расставлены иначе.

Ещё один мессианский Псалом, 109-й (в Теилим 110-й); читаем синодальный перевод: «Сказал Господь Господу моему: сядь по правую руку от Меня,  пока не положу врагов Твоих в подножие ног Твоих».  В еврейском же переводе звучит по-другому: «Сказал Господь господину моему…». Кстати, и в этом упоминании Псалма Рос.Библ.Об-во согласно с еврейским оригиналом.

Сильным местом в пользу догмата о «Боге-Сыне»  Церковь доныне считает пророчество Исайи в гл.9-й; вот оно: «Младенец родился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира» (ст.6-й, в ТаНаХе  5-й). Мы прочитали по синодальному переводу, а теперь прочтём перевод еврейский: «…и нарёк Всевышний, Чудесный, Советник, Богатырь Всемогущий, Отец вечности ему имя: Князь мира». То есть, «Князем мира» Мессию назвал Всевышний, Отец вечности. Но  если даже присвоить все упомянутые имена  Мессии, то это вовсе не означает, что он сам и есть  «Отец вечности» и «Всевышний». В еврейском народе есть множество личных имён, которые означают собой свойства Всевышнего. Назовём лишь несколько: Гедалья («Велик Всевышний»), Ишаягу («Бог-спасение»), Шмуэль («Имя его-Бог»), Эльазар («Всевышний помог»), - и никто не считает из-за этого,  что, к примеру, Шмуэль (Самуил) – это и есть сам Бог.

Я полагаю, что вольности в переводах, сделанные под сложившиеся догматы Церкви, были возможны тогда, когда долгие века евреи находились, можно сказать, повсеместно в дискриминационном положении, и с ними можно было не считаться. За эти многие столетия неоспоримость христианских переводов была освящена папами, патриархами, синодами, - и лишь сравнительно недавно стали делаться уточнения в пользу первоисточников.  С возвращением евреям политических и социальных прав, стали возможны консультации с ними, с теми, кто хорошо знают древнееврейский язык.  Есть и священные тексты ТаНаХа, изданные параллельно с переводами на русский язык. Сложность же существует по преимуществу в боязни посмотреть правде в глаза и честно признать, что т.н. «теология отвержения», «теология замещения» укоренилась в сознании христиан только благодаря неверному или избирательному прочтению Св.Писания да чрезмерному доверию  «отцам Церкви», которые по преимуществу своему страдали пороком юдофобии.

Неизбежен и закономерен вопрос, который, как представляется, уже висит в воздухе: если Иисус – не Бог, то  что же остаётся от христианства с его одним из основополагающих догматов?  Скажем сразу: христианство по своему существу ничего не лишается; оно, слава Богу, основывается не на догматах, а на более прочном краеугольном камне. Христиане об этом знают. Остаётся та же Вера в Единого Творца-Вседержителя. Остаётся та же Вера в спасительную благодать, явленную  нам  Свыше посредством Иисуса. Если еврейские пророчества не говорили о нём, как о Боге (что в принципе не могло быть в иудаизме), то этого не было и в представлениях ранней Церкви, мыслящей в духе пророков. Почему же мы, христиане,  обязаны трепетно оберегать эту «мхицу» (преграду), эту «берлинскую стену», искусственно возведённую и разделившую нас с иудаизмом? Ведь ветви, сколь бы они ни были сильными, всё равно держатся соками корней, - так и предостерегал нас апостол Павел.

Если христианский мир представить как некую закрытую систему, то внутри неё не было бы смысла обсуждать эту  рискованную тему. Рискованную тем более, что всегда найдутся спекулятивные силы, которые воспользуются этим в своих корыстных целях. Но если мы всерьёз обсуждаем уроки Холокоста, то должны помнить, что российское общество в настоящее время представляет собой подходящую почву для активных проявлений антисемитизма. Неуклонное снижение уровня жизни населения вплоть до нищеты за пределами двух столиц является тем условием, когда в поисках причин безработицы и нищеты  старый испытанный клич -  «они нашего бога убили» - сработает безотказно. Поэтому-то мной  и предлагается прочитать по-новому новозаветный текст, чтобы строить взаимоотношения с еврейским миром, признавая свои роковые теологические  ошибки, - иначе мы прямо или косвенно будем соучастниками тезиса о «народе-богоубийце».

Совершенно очевидно, что данный доклад обращён в основном к христианской стороне. Здесь находятся те, кто  настроен в пользу иудео-христианского диалога и осознаёт вину и долг за долгие времена христианского антисемитизма. Как не вспомнить слова из т.н. «Акта раскаяния», подготовленного Папой Иоанном 23-м на  Втором Ватиканском Соборе для прочтения по всем приходам?  

«Мы сознаём теперь, что многие века были слепы, что не видели красоты избранного Тобой народа, не узнавали в нём наших братьев. Мы понимаем, что клеймо Каина стоит на наших лбах. На протяжении веков наш брат Авель лежал в крови, которую мы проливали, источал слёзы, которые мы вызывали, забывая о Твоей любви. Прости нас за то, что мы второй раз распяли Тебя в их лице. Мы не ведали, что творили».

И Декларация этого Собора «Наше время» совершенно определённо гласит:

«…крестные муки Спасителя не могут быть поводом для обвинения всем евреям,- ни живущим тогда. ни живущим сейчас».

Это понимание закреплено и в недавно изданной книге  Папы Бенедикта 16-го под названием «Иисус из Назарета». Приходится только сожалеть, что в России до сих пор не сделано по этому мучительно-больному вопросу какого-либо внятного и здравого официального церковного определения. На Страстную седмицу перед Пасхой до сих пор прихожане могут слышать за литургией неподобающие христианскому  духу слова в адрес еврейского народа, что никак не способствует взаимопониманию. Как не повторить только что процитированное из «Акта раскаяния»: «Клеймо Каина стоит на наших лбах… мы второй раз распяли Тебя в их лице…».  Жгучие, но до глубины души правдивые слова признания.

Что же скажем, подводя итог вышеизложенному? И Синагога, и Церковь живут в напряжённом ожидании одного и того же судьбоносного явления. Позади – сложная и трагичная история взаимоотношений. Прошлого забыть невозможно, но жить одним прошлым нельзя. Совершенно очевидно, что основная доля ответственности за это прошлое лежит на христианах. Когда две стороны затяжного спора хотят всё-таки понять друг друга, они неизбежно обсуждают те исходные позиции, с которых началось противостояние.  Основополагающей причиной продолжающегося размежевания является понимание христианами  Иисуса как второй ипостаси Бога. Данный доклад предполагает коррекцию этого понимания. Тексты Нового Завета не говорят об Иисусе как о Боге. Таким образом, совершенно неправомочно  понятие о т.н.«богоубийстве», как и о  «народе - богоубийце». Христианам должно помнить свою вину за этот кровавый навет и  быть более открытыми еврейскому миру, исключая миссионерство. Синайский Завет для Израиля остаётся в силе, - так мы читаем у апостола: «Не отверг Бог народ  Свой, который Он избрал с самого начала».  В том была непостижимая Божественная провиденциальность, что через еврейский народ  в лице Иисуса языческому миру была дана возможность обрести свой Завет  перед Небесным Отцом. Целесообразно  говорить о теологии, которую можно условно назвать «теологией дополнительности». В заключение напомним  слова из «Откровения»: «И поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! Праведны и истинны пути Твои, Царь святых!». Как видим, ранняя Церковь мыслила образами некоей симфонии, где дети обоих Заветов – Завета Моше и Завета Йешуа – в дополнение друг друга устремляются ко Всевышнему.

Спасибо  за  внимание.